Эмоции

в XIX в. исследования эмоций сосредоточивались на их физических и психологических характеристиках. Авторитетную всестороннюю классификацию эмоций разработал Ч. Дарвин (Darwin, 1872). У. Джеймс (James, 1884) предложил «периферическую теорию эмоций», согласно которой восприятие возбуждающих стимулов вызывает определенные изменения в периферийных органах, таких, как кишечник и произвольные мышцы. С его точки зрения, эмоция есть восприятие этих физических изменений. Согласно теории Джеймса, мы бежим не потому, что напуганы, скорее мы напуганы потому, что бежим. Теория Джеймса была подвергнута критике У.Кенноном, который утверждал, что телесные изменения, якобы приводящие к возникновению эмоций, носят слишком общий характер для того, чтобы можно было провести различие между конкретными эмоциями. Впоследствии исследователи стали интересоваться индивидуальной когнитивной интерпретацией эмоциональных состояний. Эти когнитивные и мотивационные компоненты были описаны К.Р.Шерером как функции эмоции (Scherer, 1984). В психологической науке все еще наблюдается расхождение во мнениях между теми, кто полагает, что существуют особые природные физиологические изменения нервной, лицевой и двигательной деятельности, восприятие которых порождает субъективный эмоциональный опыт, и теми, кто считает, что в отсутствие специфических физиологических состояний решающим является когнитивное восприятие эмоций. Нет также единства во мнениях относительно классификации отдельных эмоций, а также относительно отличия эмоций от других аффективных состояний, таких, как ощущения (feelings) или чувства (sentiments). Эти психологические теории не интересуются ни культурными различиями в эмоциях, ни их историческим развитием или коллективной природой. Антропологи, например, проводят различие между культурами стыда и культурами вины. Стыд предполагает публичные, внешние средства контроля; вина же индивидуализирована и имеет частный характер. Такие социологи, как Н. Элиас, стремились к пониманию эмоций в их историческом контексте, утверждая, что эмоции изменяются в результате цивилизационного процесса. Например, больше не считается цивилизованным выражать на публике бурные эмоции ярости или страсти; исключением может быть современный спорт, где такие эмоции считаются допустимыми или уместными. Современные общества требуют высокого уровня контроля над эмоциями. Таким образом, согласно социологическим теориям, эмоции не являются простым восприятием возбуждения, поскольку они формируются культурой и социальными ситуациями. Например, в своем влиятельном исследовании эмоционального труда А.Р. Хошчайлд (Hochschild, 1983) показала, что от женщин, занятых в индустрии услуг, таких, как стюардессы, работодатели требуют производства эмоций, стремясь к тому, чтобы клиенты были довольны обслуживанием. Она рассматривает это искусственное производство аффектов в качестве аспекта отчуждения, возникающего на работе. Утверждается также, что эти изменения в социальном контексте эмоций тесно связаны с изменяющейся природой семейной жизни, ухаживания и интимности. Согласно Э. Гидденсу (Giddens, 1992), отчасти под влиянием романтизма и движения женщин произошла трансформация интимности. За демократизацией публичной сферы последовала демократизация сферы частной, вследствие чего доверию, уважению, взаимности и любви стало придаваться большее значение. Стабильность аффективных уз как при гетеросексуальных, так и при гомосексуальных отношениях, зависит в настоящее время от взаимного удовлетворения интимности. Таким образом, семейная жизнь уже не зависит только от отношений собственности, узаконенного принуждения (legal enforcement) или полового воспроизводства. Без постоянного удовлетворения интимности семейные отношения по всей вероятности будут недолговечными. Согласно этой концепции, неприятие современным обществом бурных эмоций, связанных с ожесточенными столкновениями, сочетается с обращенным к мужчинам требованием соответствовать женским ожиданиям чуткого, интимного и нежного партнерства. Хотя некоторые феминисты могут утверждать, что над современным домохозяйством все еще господствуют ценности патриархальной семьи, сохранение домашнего насилия может рассматриваться как свидетельство неспособности мужчин приспособиться к этим изменениям в эмоциональных отношениях между мужчинами и женщинами.